Соловецкий монастырь и оборона Беломорья

Г.Г.Фруменков
Северо-Западное книжное издательство, .1975 г., с изменениям.
Оцифровка и корректура: Игорь В.Капустин

Глава третья
ОБОРОНА ПОМОРЬЯ И СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ В ГОДЫ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ
§ 3. Сражение у Пушлахты и Колы. Мужество крестьян и горожан

Как уже отмечалось, вечером 7 июля после неудачного боевого крещения "Бриск" и "Миранда" стали на якорь недалеко от Соловецкого берега. В 7 часов утра следующего дня корабли, разведя пары, снялись с места и начали медленно удаляться.
Приблизившись к Большому Заяцкому острову, что в полутора километрах от Соловецкого, фрегаты обстреляли его и, не получив ответа, до того расхрабрились, что пристали к берегу. Враг решил взять реванш за поражение под монастырем и дал полную волю своей солдатне. Моряки европейской державы, хваставшейся своими достижениями в культурной жизни, разрубили топором двери деревянной Андреевской церкви, построенной, как отмечалось, на пустынном острове по случаю посещения его Петром I, ворвались в храм, разломали в нем небогатую казною кружку, рассыпали на полу медные деньги, украли три колокольчика по 14 фунтов каждый и несколько мелких серебряных вещей 55. Тем собственно и исчерпывались "ратные подвиги" англичан на Заяц-ком острове в 1854 году. Два старика, сторожившие церковь и составлявшие все население острова, были свидетелями святотатства "цивилизованных" разбойников. Скрывшись в расщелине скалы, они видели все происходившее. После этого фрегаты ушли из монастырских вод, хотя и ненадолго.
От Заяцкого острова фрегаты направились в Онежскую губу. 8 июля они подошли к деревне Лямца, расположенной на восточном берегу Онежского залива в 65 верстах от Онеги. Узнав, что крестьяне, кроме пяти стариков, на сенокосе, матросы застрелили двух 'быков, 8 баранов, несколько кур56, погрузили добычу на пароходы, которые вечером того же дня появились у острова Кий в 15 верстах от Онеги.
Весь день 9 июля англичане бесчинствовали на Кий-острове. Развращенные колониальными войнами, они вели себя на русской земле так, как в Африке, в Азии, когда им приходилось усмирять туземные племена. Интервенты начали с того, что "на 6 катерах в количестве до 80 человек высадились на острове и подожгли деревянное здание Онежской портовой таможни с примыкавшим к нему флигелем, всеми пристройками и соседними тремя домами, в которых жили таможенные чиновники и служители 57. Этой операцией руководил низкорослый, юркий, сухощавый, рыжеватый, лет 40 человечек в офицерской форме. То был сам Омманей. Начальнику подражали младшие командиры. Один из них "молодой, лет 17-ти офицерик, сын какого-то генерала", обратил на себя внимание островитян "выстрелами из пистолетов под крышу таможни", производимыми без всякого смысла.
Стоимость зданий, сожженных врагом на Кий-острове, оценивалась в 1950 рублей. "По заботливости неприятеля" уцелели от огня только дом конторы компании Онежского лесного торга и лесная биржа, принадлежавшие английским купцам.
При зареве пожара англичане направились к Онежскому второклассному Крестному монастырю ("Монастырь святого животворящего креста"), находившемуся в глубине острова, и как бы в отместку за неудачу под стенами его старшего состоятельного собрата начисто разграбили монастырь. Мародеры хватали все, что попадало под руку: столовую посуду, церковную утварь. Они похитили из казнохранилища 10 золотых полуимпериалов, сняли с колокольни бнпудовый колокол. Грабители не могли только сразу решить, как им поступить с восемью старинными чугунными разнокалиберными пушками, которые двести лет хранились в монастыре без употребления. После некоторого размышления 4 пушки они бросили в колодец, а остальные на телегах вывезли на катере и сбросили в море. Так же поступили и с древними мушкетами,, хранившимися в амбаре: часть переломали, часть увезли с собой 58.
Трофеи оказались скромными не потому, что монастырь был беден. Дело в том, что еще в начале войны наиболее дорогие вещи Крестного монастыря были запакованы в 7 больших сундуков и эвакуированы в Подпорожский приход, а менеc ценные - зарыты в землю на острове, и королевские матросы их не обнаружили.
Перед тем, как покинуть остров, так сказать, под занавес,, развлекавшиеся молодчики заставили монахов отслужить им молебен животворящему кресту. Под звон церковных колоколов 10 июля 1854 года грабители отплыли с острова Кий на северо-запад.
11 июля произошел бой между английскими матросами и крестьянами приморского села Пушлахта Онежского уезда: Золотицкой волости. Под прикрытием артиллерийского огня с фрегатов "Бриск" и "Миранда" к Пушлахте приблизилось 13 гребных судов противника, оснащенных пушками, Has берег сошло более ста вооруженных человек. Матросы стали палить из пушек по деревне, но на этот раз действия их не остались безнаказанными. Отряд вооруженных крестьян в количестве 23 человек при помощи двух отставных солдат под, командованием служащего палаты государственных имущеетв Волкова открыл ответный огонь. Однако под давлением численно превосходящего противника крестьянский отряд самообороны подался к лесу, успев все же меткими выстрелами: сразить 5 мародеров и нескольких ранить. Со стороны обороняющихся человеческих жертв не было 5Э.
Враг вынес убитых и раненых с места боя, а в отмщение за сопротивление дотла сжег Пушлахту, предварительно забрав в селении из крестьянского имущества все, что мог унести. Огнем были уничтожены все 40 домов, церковь, 50 амбаров, 20 бань, 10 овинов с крытыми гумнами и находившиеся на берегу ручья 40 крестьянских мелких судов-лодок, а также все земледельческие и рыболовные орудия крестьян. Материальный ущерб, нанесенный врагом крестьянам Пушлахты, исчислялся в 8 тысяч рублей серебром 60.
Этот варварский поступок вызвал гнев и возмущение поморов. Жители губернии собрали по подписке для пострадавших значительную сумму денег. Правительство решило восстановить Пушлахту на казенный счет. Все 23 крестьянина, участвовавшие в боях с английским десантом, получили по" 5 рублей серебром каждый. Чиновник Волков был награжден орденом св. Анны 3-й степени с бантом. Содействовавшие крестьянам нижние чины Басов и Иевлев были отмечены: первый - знаком отличия военного ордена и денежной премией в 25 рублей серебром, второй - награжден 15 рублями. Помимо того, крестьянам Пушлахты предложили назвать одного наиболее достойного, по их мнению, односельчанина для награждения его знаком отличия военного ордена 61. Крестьяне решили вопрос о достойнейшем по-тавоему. Они считали, что все с одинаковой ревностью и самоотвержением боролись с чужеземцами, а потому составили приговор, чтобы обещанная награда досталась по жребию, кинутому между крестьянами, участвовавшими в боях. В результате знак отличия военного ордена достался Александру Агафонову.
Разгромив Пушлахту, которая была ближайшей соседкой Соловков, неприятельские корабли вновь повернули к монастырю. В 10 часов вечера 11 июля они наполняли пресной водой бочки на Анзерском острове. На следующий день решили повторить эту же операцию, но один из двух стрелков, направленных начальником монастыря для наблюдения за неприятелем, спугнул матросов, выстрелив из ружья. С криком: "Русские, русские!" они ретировались на суда. 12 июля "Бриск" и "Миранда" прошли узким ироливом, разделяющим острова Соловецкий и Анзерский, и скрылись в море62.
В последующие дни знакомые защитникам Соловецкого монастыря фрегаты появились у селения Сюзьмы, сожгли три ладьи государственных крестьян Савина, Чумачева и Паккое-ва, везшие муку из Архангельска в селения Кемского и Кольского уездов, отняли у ж-ен судохозяев шелковые одежды и жемчужные украшения63, чем дополнили прежние свои подобного рода "морские подвиги".
Ограбленного 12 июля в открытом море и плененного крестьянина села Ворзогоры Онежского уезда Григория Пашина англичане двое суток склоняли угрозами и посулами к измене Родине. Помора просили стать кормчим, провести пароход к Керети и уговорить жителей села не оказывать сопротивления. Англичане пытались выведать у пленника, как велики богатства Соловецкого монастыря и сколь хорошо укреплены острова. Григорию Пашину обещали высокую оплату за службу (5 рублей в сутки), английское подданство. На все вопросы патриот отвечал, что он ничего не скажет и "изменником Отечеству ни за какие, по его выражению, благополучия не согласится, и что, по распоряжению правительства, все берега укреплены, везде находятся войска, и жители вооружены, и готовы встретить врагов" 64.
После нескольких дней морского разбоя корабли, осаждав-.шие монастырь, соединились с остальными судами союзной эскадры, крейсировавшей в Белом море. Вместе с другими паровыми и парусными кораблями они нарушали торговые связи нашей страны с заграницей по Северному морскому пути, подрывали экономику Беломорья. Пользуясь перевесом в артиллерии, пришельцы уничтожали населенные пункты, разоряли промыслы, становища рыбаков и зверобоев. До самого конца войны англо-французские корабли держались вблизи монастыря, постоянно угрожали ему, посещали необжитые и неукрепленные острова Соловецкого архипелага.
20 июля 1854 года неприятель высадил десант в 150 человек, вооруженных шпагами и пистолетами, в Кандалакше. Иностранцы обыскали в селении все дома, забрали молоко и яйца, изъяли у жителей три пуда семги и другую провизию. Матросы не поленились даже выдергать на крестьянских огородах репу 65. Несколькими часами позже интервенты побывали в селе Керетском. Здесь они сожгли амбар крестьянина Старикова, винный подвал и соляной магазин. Из 3020 пудов соли местные жители успели спасти только 200 пудов.
22 июля 1854 г. сотня британцев, вооруженных ружьями, пистолетами и шпагами, под прикрытием переговорного флага высадилась в селе Ковда. Здесь интервенты занялись тем, чем "промышляли" повсеместно на Севере: взяли с церковной колокольни два колокола, оставив взамен один, украденный в другой деревне, 40 овец, 35 кур, сельскохозяйственный и промысловый инвентарь крестьян и "сверх того, отбив замки у церковной кружки, забрали деньги; в таможней питейном доме также, разломав двери, вынули вырученные от продажи деньги... и все сие увезли на фрегат, который вскоре снялся с якоря и отправился в море".
В трех селениях - Кандалакше, Ковде и Керети неприятель нанес убыток казне и частным лицам на 4000 рублей 06. Опустошая поморские деревни, интервенты не забывали главной цели. Они старались во что бы то ни стало блокировать северные порты России, которыми не могли овладеть, и в первую очередь Архангельск.
Корабли союзной эскадры посменно в одиночку и группами несли вахту у Двинского Бара. Одни бросали якорь у Бара, другие, до сих пор охранявшие вход в порт и выход из него, отправлялись в крейсерство по Белому морю. Создавалось впечатление, что командование союзной эскадры имеет расписание, график дежурства своих кораблей у Двинского Бара и со скрупулезной точностью выполняет его.
1 августа 1854 года командование английскими и французскими судами, стоявшими у Бара, официально известило,, что с сего числа начинается блокада всех портов, гаванейг пристаней и становищ в Белом море от Святого Носа до мыса Канина, в особенности Архангельска и Онеги. Иностранным судам, нагруженным английскими товарами, давался 5-дневный срок на выход 67. Заметим, что фактически северные порты находились в блокадном состоянии с момента вторжения союзной эскадры в северные воды России, то есть с июня 1854 года, хотя в первой половине навигационного периода этого года суда нейтральных государств совершали рейсы из европейских портов к Беломорскому побережью и обратно. Торговля с норвежским "Финмаркеном" продолжалась. До середины августа 1854 года в Архангельском морском порту побывало около 600 иностранных коммерческих судов. Уведомление от 1 августа означало, что отныне союзники приступают к самой жестокой блокаде Поморья, которая имела своей целью полное прекращение торговли России с европейскими странами через северные города.
Последней в навигацию 1854 года самостоятельной операцией английского флагмана "Миранды", обесславившей себя нападением на Соловецкий монастырь, явилось нападение на безоружный, самый северный "заштатный" городишко Архангельской губернии Колу, неуютно разместившуюся на голых камнях между реками Колою и Туломою. Как и налет на Соловецкий монастырь, диверсия против Колы не принесла англичанам никаких лавров. Восстановим некоторые детали этого позорного для агрессоров события.
Утром 9 августа трехмачтовый винтовой корвет англичан подошел к Коле и стал делать промеры глубины и ставить бакены. На следующий день, продолжая эти занятия, пароход, приблизился к городу на 200 саженей, выслал к берегу шлюпку, которая доставила ультиматум капитана "Миранды" Э. Лайонса. Он требовал "немедленной и безусловной сдачи укреплений, гарнизона и города Колы со всеми снарядами,.' орудиями и амуницией и всеми какими бы то ни было предметами, принадлежавшими российскому правительству" 68" Англичане действовали по шаблону. Под Колой они вели себя точь-в-точь, как у Соловецкого монастыря.
Находившийся в это время в Коле по делам службы адъютант Архангельского губернатора лейтенант Брукнер принял на себя командование гарнизоном крепости. На ультиматум Лайонса сдать Колу Бруннер ответил решительным отказом. Жители города единодушно поддержали своего начальника. Они твердо 'решили пожертвовать всем имуществом, а "ели потребуется и жизнью, но не сдаваться неприятелю на каких бы то ни было условиях.
Бее, кто мог носить оружие, стар и млад, становились в ряды защитников города. На помощь инвалидной команде в 70 человек, имевшейся в распоряжении Брукнера, пришло все мужское население Колы (несколько сот добровольцев). Местный мещанин Григорий Немчинов и находившиеся под надзором полиции Мижуров и Васильев добровольно вызвались снять бакены, установленные неприятелем, и на глазах у англичан сделали это 69.
Враг имел своей целью взять Колу, а горожане поставили перед собой задачу - не пустить англичан в город и не позволить им водрузить свой флаг на стенах заполярной, заброшенной у Баренцева моря крепости.
Победителем в поединке вышли коляне, несмотря на то, что огромный фрегат 8 часов подряд 11 августа громил город С высадкой десанта у врага тоже ничего не вышло. Соскочивший с баркаса на берег отряд матросов был сброшен в воду ружейным огнем инвалидов и горожан. Иного оружия у защитников Колы не было. Единственная пушка, имевшаяся на вооружении инвалидной команды, разорвалась от собственного выстрела, контузив в голову рядового Василия Горбунова и ударив осколком рядового Ивана Филиппова.
Результаты бессмысленной бомбардировки Колы оказались тяжелыми. Враг сжег 92 жилых дома, 4 церковных постройки, а том числе старинный Воскресенский собор - главную архитектурную достопримечательность Колы, казенные хлебный, соляной и винный магазины. В огромном пожаре закончил свое существование и деревянный Кольский острог с четырьмя угловыми башнями 70. На месте, где находилась столица "Российской Лапландии" и центр рыбного промысла на Мурмане, чернело сплошное пожарище. В Коле уцелело всего лишь 18 домов. Жители города остались без крова, одежды и пищи, но погорельцы после мытарств и скитаний стали возвращаться на родные пепелища и при помощи населения Архангельской и других губерний застраиваться на прежнем месте.
Мужество и отвага защитников Колы были отмечены. Офицера Брукнера наградили орденом, унтер-офицера Ксенофонта Федотова - знаком военного ордена. Рядовым М. Яркину и М. Козловскому выдали денежную премию по 25 рублей каждому, Е. Емельянову, Ф. Федотову объявили благодарность и т. д. Г. Немчинов получил серебряную, медаль. Для облегчения участи разоренных войною жителей Колы и уезда царское правительство почти ничего не сделало.
Уничтожив Колу, "Миранда" зашла в становище Лицу, захватила там шхуну купца М. Базарного, после чего вышла в море и больше не появлялась у Мурманского берега.
С середины сентября 1854 года корабли англо-французской эскадры группами и в одиночку выходят в океан. В 20-х числах сентября последние неприятельские суда покинули Белое море. Кампания 1854 года в северных водах закончилась. Вместе с тем, по крайней мере на год, была снята угроза нового нападения и на Соловецкий монастырь.

...