Е.П.Сашенков "Полярная почта"

Оцифровка и корректура И.В.Капустин

15 апреля 1956 г..в 330 км к северу от острова Врангеля был обнаружен с воздуха ледяной остров, выделяющийся размерами и монолитностью.
Длина острова - 14, ширина - около 11 км, а толщина - 9 - 12 метров. Он был виден за десятки километров.
Здесь было решено создать очередную станцию СП-6 взамен эвакуированной станции СП-5. Открытие станции СП-6 состоялось 19 апреля 1956 г. Начальником первой смены стал К. А. Сычев. Новая станция оказалась единственной в своем роде среди советских дрейфующих станций за период 1937 - 1968 гг.
Полярники были застрахованы от внезапных разломов льдины и связанных с этим неприятностей. Кроме того, ледяной остров оказался весьма долговечным: на нем смогли поработать четыре смены зимовщиков.
Первая смена: 19.4.1956 - 19 4.1957 гг.
Вторая смена: 19.4.1957 - 8.4.1958 rr.
Третья смена: 8.4.1958 - 12.4.1959 гг.
Четвертая смена: 12.4.1959 - 14.9.1959 гг.
Начальниками смен были соответственно: К. А. Сычев, В. М. Дриацкий, С. Т. Серлапов, В. С. Антонов.
Особенно широкая программа наблюдений осуществлялась с 1 июня 1957 r. c начала Международного геофизического года.
С каждой новой дрейфующей станцией традиция почтового сервиса. Начиная с высокоширотной экспедиции 1956 г., почтовые штемпеля для обслуживания большинства дрейфующих почтамтов гравировались заблаговременно, по плану экипировки экспедиций.
Своеобразие станции СП-6 наложило определенный отпечаток и на почтовую корреспонденцию. Комплектуя гашения этой станции, коллекционерам приходилось учитывать длительность действия штемпеля (дрейф ледяного острова продолжался в течение 40 месяцев) и вытекающие отсюда особенности, свойственные разным периодам его применения.
Трижды на протяжении деятельности станции выпускались для ее нужд фирменные конверты. Типы их отличаются шрифтами надписей, кроме того, третий выпуск снабжен выходными данными.
Изучение выходных данных представляется весьма полезным для воссоздания картины почтового обращения.
Так, по дате выпуска - 15.4.1959 г.- можно, сделать вывод, что в первые же дни работы четвертой смены полярников выяснилось, что запасы фирменных конвертов полностью исчерпаны. Поток корреспонденции был особенно интенсивным в период третьей смены.
Четвертая смена проработала только пять месяцев. Ледяной остров быстро несло в сторону неспокойного Гренландского моря и положение становилось опасным.
Для гашения использовалась мастика лишь двух цветов: черная и синяя. Наиболее распространенными следует считать следующие даты гашения:
Полеты в период 1-й смены
5.9.1956 г. Гашение черной краской. Прибытие в Ленинград 22.9.1956 г.
23.11.1956 г. Гашение черной краской. Транзитный штемпель (промежуточная посадка) Москва - 26.11.1956 г. Прибытие в Ленинград 27.11.1956 г.
9.1.1957 г. Гашение черной краской. Прибытие в Москву 26.1.1957 г.
Полеты в период 2-й смены
19.1.1958 г. Гашение синей краской. Прибытие в Москву 31.1.1958 г.
Полеты в период 3-й смены
2.6.1958 г. Гашение синей краской. Прибытие в Москву 12.6.1958 г.
20.10.1958 г. Гашение синей краской. Прибытие в Ленинград 10.11.1958 г.
31.12.1958 г. Гашение синей краской. Прибытие в Ленинград 2.1.1959 г.
1.2.1959 г. Гашение синей краской. Прибытие в Москву 1.3.1959 г.
25.3.1959 г. Гашение синей краской. Прибытие в Москву 7.6.1959 г.
Полеты в период 4-й смены
3.5.1959 г. Гашение черной краской. Прибытие в Ленинград 14.5.1959 г.
13.5.1959 г. Гашение черной краской. Прибытие в Инчукалны (Лит. ССР) 23.5.1959 г.
14.5.1959 г. Гашение черной краской. Прибытие в Инчукалны 225.1959 г.
14.9.1959 г. Гашение черной краской. Прибытие в Москву-неясная дата.
Встречаются и гашения станции СП-6, сделанные фиолетовой краской.
Но все они, как правило, выполнены штемпелем типа 2. (дубликатным). Международная корреспонденция, оформлявшаяся штампом заказной регистрации на французском языке, также имеет, как правило, дубликатные гашения.
При сопоставлении обращают на себя внимание следующие основные отличия:
- тип 1: Надпись занимает точно нижнюю половину круга;
- тип 2: Надпись начинается и заканчивается на уровне верхней линии обрамления календарной даты.
Интересная особенность отличает гашения, сделанные на станции СП-6 в 1959 г. в период третьей смены.
На нумераторе почтового штемпеля устанавливалось четырехзначное годовое обозначение, в то время как обычно бывает достаточно двух последних цифр.
Новинкой для филателистов явились появившиеся на конвертах оттиски неведомого прежде штемпеля. Это служебный экспедиционный или адресный штамп прямоугольной формы.
В рамку заключен текст в четыре строки: .
Сокращения обозначали ведомственную подчиненность института: Главное управление Северного морского пути Министерства морского флота СССР.
Как обстояло дело с обеспечением марками почты станции СП-6? Судя по письму начальника первой смены К. А. Сычева от 10 августа 1956 г., марок воздушной почты с надпечаткой в его распоряжении не имелось.
Отдельные энтузиасты присылали, однако, заготовленные для гашения конверты с этими марками.
Характерными же для того периода были другие марки. Уже отмечалось, что авиапочтовая марка рублевого достоинства (# 1893) впервые использовалась на небольшом количестве писем со станции СП-5.
Лучшие времена для этой марки наступили с созданием станции СП-6. Выпущенная в обращение 8 июня 1956 г., через полтора месяца после открытия станции, эта марка попала на письма, которые гасили в течение срока работы всех четырех смен.
И все-таки такие письма встречаются реже, чем письма с марками предшествовавшей серии ## 1851 - 1853, особенно достоинством в 40 и 60 коп.
Характерным примером франкатуры на письмах станции СП-6 следует считать и блок (# 2229).
Выпущенный 26 сентября 1958 г., он явился первым советским полярным блоком. Для блока использованы четыре марки по 1 руб. из серии, выполненной по рисункам художника И. Рубана (# 1853).
Фоном для них стал общий вид дрейфующей станции, белый медведь и северное сияние. Блок имеет три типа, отличающихся количеством перфорационных отверстий, выступающих за общую перфорационную рамку блока (зубцы 12'/~ на 12).
Первый тип - 12 отверстий, второй тип - 11 отверстий, третий тип - 10 отверстий.
Можно отметить и четыре существенные разновидности блока:
а) размер блока 153 Х 115 мм,вместо 155 Х 115 мм;
б) фон блока светло-ультрамариновый вместо темно-ультрамаринового;
в) красная краска на всех четырех марках почти не видна (следствие слабого наката);
г) клей белый вместо желтого.
Впервые блок попал на станцию СП-6,в период дрейфа третьей смены. В дальнейшем он использовался и для гашения на других станциях.
Встречаются различные варианты использования блока для оплаты почтовой корреспонденции, обусловленные его высоким номиналом: целый блек на конверте, две марки с верхней или нижней частью фона, одна марка с углом фона, одна марка из блока без фона.

Сергей Тарасович Серлапов - один из опытнейших, синоптиков Арктики. Изо дня в день ему приходится заглядывать в будущее, предсказывая морякам и летчикам погоду, где их ждут штормы и туманы. С. Т. Серлапов много раз побывал в Арктике и Антарктике. В публикуемой статье С. Т. Серлапов рассказывает о жизни работе на дрейфующей станции "Северный полюс-6".

В марте и апреле 1956 г. высокоширотная воздушная экспедиция, возглавляемая Е. И. Толстиковым, произвела смену дрейфующей станции СП-4 и эвакуацию станции СП-5. Кроме того, экспедиция основала новую, шестую дрейфующую станцию. Коллектив этой станции во главе с опытным полярным гидрологом К. А. Сычевым вылетел из Ленинграда в Тикси.
Поиски льдины, на которой можно было бы создать новую станцию, продолжались долго. 15 апреля 1956 г. в районе с координатами 74°24' с. ш. и 177°10' з. д. пилот В. И. Масленников обнаружил плавучий ледяной остров (Так называются ледяные образования, иногда встречающиеся в Полярном бассейне и резко выделяющиеся среди окружающих их ледяных полей как размерами, так и монолитностью и прочностью.). После того как экипажи самолетов И. С. Котова и И. П. Мазурука осмотрели его с воздуха и установили примерные размеры (длина острова 14, а ширина- 11 км), было принято решение организовать научную станцию СП-6 здесь, на этом ледяном острове И вот машина П. П. Москаленко в полете. В морозном, чистом, прозрачном воздухе остров виден за десятки километров. Среди торосистых многолетних льдов он заметно выделялся более возвышенной и ровной поверхностью. Москаленко приземлился на примыкавшей к острову небольшой, окруженной торосами ровной льдине. Посадка была совершена мастерски: самолет коснулся льдины у самого ее края, а остановился метрах в пяти от гряды торосов.
Первое же обследование подтвердило прочность и монолитность этого плавающего ледяного дредноута. Качалась организация станции. Полярные летчики Ф. К. Шатров, М. А. Старов и В. А. Цуцаев доставили людей и оборудование. Среди первых поселенцев ледяного острова бывалые полярники: метеорологи Н. Н. Брязгин и Ф. Д. Шипилов, аэрологи В. А. Пеньев-ский, В. П. Мараев и Е. Г. Виноградов, радиотехники Н. Н. Овчинников и И. М. Титовский, гидролог Е. М. Гу-щенков. Первые дни размещались в палатках возле временного аэродрома, но уже к 1 мая на ледяном острове вырос целый проспект. Здесь было воздвигнуто шесть сборно-щитовых домиков; позади них расположились палатка-поликлиника, склады, научные павильоны, а также площадки и антенное поле. В середине поселка - "здание" кают-компании и камбуза, против кают-компании - флагшток. На нем в торжественной обстановке подняли государственный флаг Советского Союза. И сразу на льдине стало как-то теплее и уютнее. Начались трудовые будни полярных исследователей.
Первая смена на дрейфующей станции СП-6 проработала 366 дней. За это время ледяной остров прошел путь, равный 2588 км. Собран обширный и интересный научный материал.
19 апреля 1957 г. на ледяном острове начала работать вторая смена зимовщиков во главе с кандидатом географических наук геофизиком В. М. Дриацким.
Назначение начальником станции СП-6 геофизика было неслучайным: приближался Международный геофизический год (МГГ). Программа научных наблюдений на дрейфующей во льдах Центральной Арктики станции была расширена как за счет организации собственно геофизических исследований (ионосферных, магнитных наблюдений над полярными сияниями), так и за счет некоторого увеличения объема океанологических работ.
Во вторую смену коллектив станции состоял из тринадцати человек, среди них было шесть геофизиков: В. М. Дриацкий - начальник станции, В. И. Быков - начальник ионосферной группы, А Д. Степанов и О. Е. Змачинский - специалисты ионосферной группы, Л. Н. Жигалов - магнитолог и астроном, Б. С. Моисеев - специалист по полярным сияниям (работал только в летний сезон, в период полярного дня). В океанологическую группу входили опытные гидрологи М. С. Кривоногов и В. А. Харитонов, в метеорологическую - Г. И. Хлопушин и Н. Н. Еремин. Кроме того, в состав станции вошли: врач В. В. Борискин, механик А. А. Семенов, авиаспециалист П. В. Туманов, повар И. М. Шарапов.
Лагерь станции постепенно расширялся. За его пределами построили магнитный павильон и ионосферную станцию. Это была первая ионосферная станция на дрейфующих льдах. 1 июня начался Международный геофизический год, и геофизические наблюдения стали проводиться в полном объеме.
Наступило лето. Появилась талая вода. Пришлось бурить лунки. Особенно трудно было гидрологам. По пути к рабочим палаткам, находившимся от лагеря на расстоянии около 600 м, они преодолевали ряд глубоких снежниц и ручейков. Много хлопот доставляло оборудование, расчистка и поддержание в надлежащем порядке взлетно-посадочной полосы.
24 августа закончился полярный день. Солнце в полночь скрылось за горизонт и уже почти не показывалось. Наступили скучные пасмурные дни с сильными и меняющимися по направлению ветрами. Окружающие остров ледяные поля дробились и редели. Остров станции СП-6 начал совершать крутые повороты. С 15 по 18 августа он повернулся на 100° против часовой стрелки, а с 18 августа по 15 сентября - еще на 180°. Метеорологи испытывали вполне понятные затруднения при определении направления ветра; осложнилась и работа астронома.
Льдина дрейфовала в районе береговой отмели, перемещаясь в основном на запад и даже западо-юго-запад. Скорость постепенно увеличивалась, и лагерь несло в направлении островов Де-Лонга. Это вызывало серьезные опасения: ведь ледяной остров мог наскочить ка скалистые берега островов Жаннетты и Генриетты и расколоться. Были приняты меры, обеспечивающие безопасность, в частности, мы рассредоточили аварийное оборудование, продовольствие и плавучие средства.
В эти дни астроном Л. Н. Жигалов и начальник станции В. М. Дриацкий часто взбирались на вышку, где был установлен теодолит, и внимательно всматривались вдаль - не покажутся ли полярные красавицы Жан-нетта и Генриетта. А погода держалась пасмурная. Сплошной пеленой нависла низкая облачность. Солнце, едва поднявшись над горизонтом, словно обессилев, опускалось вновь. Но 22 октября чуть распогодилось, и все участники дрейфа увидели в юго-западном направлении о. Жаннетты. Ледяной купол острова четко выделялся в косых лучах заходящего солнца. Расстояние до острова - 90 км. 26 октября показался и второй остров - Генриетты. Кто-то в шутку сказал, что эти острова надо было бы назвать "Пронеси меня, господи". И пронесло. С 1 ноября направление ветра резко изменилось. Льдина станции СП-6 прошла в 40 км от о. Генриетты и далее стала перемещаться на западо-северо-запад. Зимовщики повеселели, хотя и наступила самая тяжелая пора полярной ночи.
Все научные группы проводили наблюдение в соответствии с программой. Материалы наблюдений отсылали самолетом в Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт.
Всю долгую зиму преобладала ясная и морозная погода. Температура воздуха в декабре порой падала до -49°.
Приближалась пора сдачи станции новой смене. За год дрейфа наш остров извилистым путем прошел 2560 км со средней скоростью 7,2 км в сутки. По прямой он преодолел 743 км, генеральное направление дрейфа - на северо-запад.
12 апреля 1958 г. станция была сдана новой, третьей смене.
370 дней в самом центре Северного Ледовитого океана дрейфовала третья смена станции "Северный полюс-6".
Восемнадцать человек новой смены за два рейса доставил на льдину известный полярный летчик И. И. Черевичный. В составе смены были такие ветераны Заполярья, как Н. Н. Брязгин (метеоролог), Е. Я- Виноградов и Н. В. Пеньевский (аэрологи), Н. Н. Овчинников (радист). Каждый из них не один год провел на зимовках в Арктике, и все четверо были участниками первого дрейфа СП-6. Начальником новой смены СП-6 был назначен автор очерка. Имели опыт работы в Арктике и океанологи Б. В. Тарасов и В. И. Архипов, магнитолог Н. К. Дмитриев, аэролог Н. И. Филиппов, ионосферист Чингиз Л. Ходжа-Ахмедов. Вместе с бывалыми полярниками впервые попали в Арктику актино-метрист Б. А. Пятненков, ионосферисты А. Н. Евсеечев и И. Б. Костерин, радиолокаторщик ветрового зондирования В. П. Зайчиков, радист Д. Р. Кириллов, врач В. Г. Странин, механик-дизелист Е. М. Басков и повар А. И. Глухов.
Интересны впечатления первого дня пребывания на льдине. Это было 7 апреля 1957 г. Лагерь станции тогда располагался в 1400 м от взлетно-посадочной полосы. Температура воздуха -35°, скорость ветра 4-5 м/сек. Колючий мороз пощипывает так, что постоянно приходится растирать нос и щеки. Но улыбки не сходят с наших лиц. Вот ока, эта Центральная Арктика, холодная и пустынная. Небо безоблачное и голубое, заснеженная ледяная гладь до боли слепит глаза, и кажется, нет ни конца, ни края этой сверкающей белизне. Лишь на стыках ледяных полей причудливо извиваются гряды чуть голубеющих торосов, да чернеют там и сям трещины или разводья. А с наступлением зимы все это погрузится во мрак бесконечной полярной ночи.
В период дрейфа третьей смены (1958-1959 гг.) лагерь станции СП-6 стал мощной и удобной плавучей базой многих самостоятельных экспедиций как Арктического и Антарктического научно-исследовательского института, так и других научных учреждений Советского Союза.
Хорошо оборудованный лагерь позволил новому составу смены сразу же включиться в работу. Объем работ по каждой научной группе оставался в основном таким же, как в предыдущий год, но в связи с проведением Международного геофизического года был взят ряд внеплановых тем, введены учащенные сроки наблюдений по всем научным группам.
В результате день каждого зимовщика был загружен до предела.
За год дрейфа наша льдина прошла 2537 км при средней скорости 6,8 км/сутки.
Все участники дрейфа с большим интересом следили за перемещением льдины. В кают-компании висела карта Северного Ледовитого океана, на которую ежедневно после каждого астрономического определения наносилось новое местоположение льдины. Радовались, когда эта линия поднималась в более высокие широты, ближе к Северному полюсу, и огорчались, словно дети, если она опускалась к югу.
При сильных ветрах скорость дрейфа резко увеличивалась.
18 февраля 1959 г. усилился ветер юго-восточной четверти, а весь следующий день бушевала пурга. Метель запеленала небосвод. В таких условиях определение координат астрономическим способом невозможно; узнать направление дрейфа, как и его скорость, можно лишь приблизительно, с помощью гидрологического троса. На этот раз скорость дрейфа была настолько велика, что опущенный в лунку трос лег горизонтально.
20 февраля ветер еще более усилился. Льдина вздрагивала и, казалось, звенела. Многочисленные провода, оттяжки антенн, концы крепления палаток, вращающиеся части приборов на метеорологической площадке и в научных павильонах - все вдруг заскрежетало, захлопало, загудело, будто тысячи чертей впряглись в упряжку и понесли льдину в неведомые дали. Стены и крыши домиков гудели, как телеграфные столбы.
Было уже за полночь, когда я стал укладываться спать. Вдруг крошечная лампочка над раскладушкой замигала и медленно погасла. Почему? Оборвались провода, перегорела лампочка или, быть может, заглох мотор? Тогда будут сорваны ионосферные наблюдения, которые сейчас проводятся через каждые 15 минут. Вскакиваю и прислушиваюсь: знакомого шума мерно работающего дизеля не слышно. Надо идти. Силовая станция расположена напротив, в 25 м. Но прямо перед дверью домика образовалась высокая снежная стена. Пытаюсь влезть на нее на четвереньках, но тут же скатываюсь вниз. Иду в обход и через некоторое время достигаю цели. Врываюсь в силовую, а там механик Басков и дежурный по лагерю Виноградов давно уже трудятся.
"Все в порядке, - говорит Басков, - не подведем!" И действительно, в течение всего дрейфа электростанция ни разу не подвела. Она всегда работала как часы, и не только потому, что завод выпустил замечательные электродвигатели, но и главным образом потому, что у механика Баскова золотые рабочие руки, неутомимая энергия, большое чувство ответственности за порученное дело.
Времена года в Центральной Арктике различаются очень резко. Казалось бы, чему там различаться: почти круглый год снег да лед. И все-таки Арктика удивительно меняется от сезона к сезону.
Апрель в Арктике - это еще не настоящая весна. Единственный ее признак - незаходящее солнце. В это время здесь обычно устанавливается тихая, ясная погода. Солнышко хотя и не заходит за горизонт круглые сутки, но греет мало: температура воздуха, как правило, держится около -30°. После долгой полярной ночи ярко освещенные снежно-ледяные поля особенно хороши. Куда ни бросишь взгляд, всюду бескрайняя снежная целина, кое-где гряды ледяных торосов. Но вот солнце, поднявшись повыше, пригрело сильнее. И торосы, умывшись первыми звенящими каплями, ощетинились голубыми сосульками, а тишину нарушила радостным криком смелая белогрудая пуночка - первая вестница полярного лета.
Хороша сверкающая снегами арктическая весна, но самая лучшая здесь пора - лето.
Июль 1958 г. Сошел снег. Льдина оголилась. Многочисленные трещины, словно морщины, избороздили ее поверхность, кое-где появились ледяные бугры. Но вот стал подтаивать и верхний слой льда.
Весь остров покрылся густой сетью причудливо петляющих ручейков и речушек. Ложе их светилось фиолетово-зеленым или светло-синим огнем. Некоторые трещины оказались сквозными, и талые воды устремились к ним.
В лагере наступила пора почти непрерывных летних авралов. Задолго до начала таяния все жилые домики, кают-компании, научные павильоны, антенные мачты, столбы флюгеров и ряд других сооружений пришлось "окучивать" снегом, а потом еще их фундаменты плотно укрывать мешковиной, кусками фанеры, опилками, чтобы предохранить от таяния.
В середине июня, когда началось интенсивное таяние снега, над лагерем нависла угроза наводнения: появились снежницы, глубина которых достигала метра, а то и более. Отводные траншеи помогали мало. Пришлось бурить скважину.
Скважину бурили посменно, без перерыва, в течение 42 часов (впоследствии после устранения конструкторских дефектов мотобура на бурение скважины тратили всего несколько часов). Вода устремилась к лунке и забурлила, образовав у самой скважины большую водяную воронку. Одной лунки оказалось вполне достаточно для "осушения" территории лагеря.
За чертой лагеря талая вода образовала целую систему озер, которые отрезали нас от остальных районов льдины (от гидрологических палаток и аэродрома). В результате интенсивного таяния снега и льда взлетно-посадочная полоса пришла в полную негодность. На ней образовались ледяные гряды и надолбы; часть полосы оказалась затопленной огромным озером, глубина которого местами достигала 2 м. Пришлось бурить скважину в районе аэродрома и скалывать ледяные гряды и другие неровности. Обиднее всего было то, что вскоре после того, как мы закончили работу, полоса опять пришла в негодность. Все начали заново. В течение лета в различных районах острова подготовили три взлетно-посадочные полосы и трижды принимали на них самолеты. Но в этот период в Центральной Арктике иногда наблюдается неустойчивая погода, при которой прием самолетов крайне затруднителен. Вот один такой случай.
Самолет должен был доставить из Москвы дополнительное оборудование и свежие продукты. Самолет, пилотируемый опытным полярным летчиком Героем Советского Союза Михаленко, был уже на подходе к лагерю.
Погода была вполне летной: облачность 7-9 баллов, высота нижней кромки облаков более 1000 м, видимость 10 км, ветер слабый. И вдруг, когда с самолета сообщили, что видят станцию, на лагерь и на аэродром стала наползать плотная темно-серая масса низкой облачности и тумана. Через минуту все заволокло так, что в 5-7 шагах трудно было рассмотреть человека. Самолет пронесся прямо над головой - один, второй, третий раз, но ни мы его, ни он нас не видел. Никакие средства наземной сигнализации - ни ракеты, ни зажженные костры, ни шашки - не могли обеспечить полную безопасность посадки, тем более что посадочная полоса была сравнительно небольшой и не очень хорошо укатанной. Пришлось распрощаться с Михаленко, который направился в ближайший береговой аэропорт. Вскоре погода улучшилась, и через два дня другой самолет доставил на станцию все необходимое.
Летом в свободное от вахты время хорошо прогуляться пешком или покататься на байдарке по многочисленным озерам, образовавшимся в низинах ледяного острова. При этом можно встретить (правда, редко) представителей пернатого и животного мира.
Кого из полярников не растрогает залетевший в такую даль куличок? Вот он стоит на одной ножке, поджав другую к теплому брюшку, и, словно задумавшись, чего-то ждет. Как он попал сюда, почти за 700 км от ближайшей суши? Оказывается, в течение пяти предыдущих дней наблюдался интенсивный перенос масс воздуха с юга. Видимо, с теплым воздушным течением кулик и достиг приполюсного района. В лагере он провел несколько дней и исчез.
Что же касается пуночек, то эти широко известные на севере птицы появлялись на станции довольно часто. В лагерь они прилетали в разное время (с конца апреля по июль).
Кто-то из полярников видел даже уток. По этому поводу вечером в кают-компании было много споров. Надо признаться, что, несмотря на довольно оживленный диспут, вопрос о принадлежности пролетавших уток к той или иной разновидности остался невыясненным.
Но больше всего было чаек, особенно в период весеннего половодья. Видимо, чайки попадали в район станции в поисках новых рыболовных угодий. А может быть, подобно куликам, они тоже залетали к нам случайно? Появившись поодиночке или небольшими группами, чайки вскоре улетали на юг.
Большое оживление в нашу жизнь вносили белые медведи. Как известно, они встречаются в любом районе Северного Ледовитого океана. Но у них есть свои излюбленные места. Такими "медвежьими уголками" Арктики являются район о. Врангеля и примыкающие к нему ледяные поля восточной части Полярного бассейна, а также западная часть архипелага Земля Франца-Иосифа. Так, в первый год дрейфа СП-6, когда станция находилась вблизи о. Врангеля, ее посетили 42 медведя, во второй год - 3, в третий - 5, а за 6 месяцев четвертого года - 4. Летом 1958 г. медведей видели пять или шесть раз, но в лагерь они приходили только дважды. Оба эти посещения хорошо запомнились.
11 августа в служебном домике ионосферной станции проводились профилактические работы. Четверо ионосферистов, разобрав аппаратуру, склонились над столиками. Толя Евсеечев, работавший у иллюминатора, заметил, что кто-то заслонил свет. Взглянув в окно, он увидел, что на него через стекло иллюминатора смотрит большой белый медведь. Ионосферисты немедленно позвонили дежурному по лагерю. С помощью рынды был дан сигнал, означавший: "В лагере медведь". Все свободные от вахты побежали взглянуть на пришельца. Многие вооружились фотоаппаратами и ракетницами. Стрелять в медведей можно лишь при угрозе нападения. У нас для этой цели были выделены специальные лица - лучший стрелок станции Д. Р. Кириллов и занявший второе место на соревнованиях по спортивной стрельбе Е. М. Басков. Оба они при сигнале "Медведь" обязаны были выходить с заряженными карабинами.
Первыми к медведю подскочили собаки. Сконфуженные и обозленные тем, что зазевались и не обнаружили его приближения, они мчались, ощетинившись как дикобразы, с оскаленными пастями.
А мишка, оказывается, успел "порезвиться": он оборвал оттяжки антенн, толкнул и покатил пустую бочку. Увидев собак, медведь остановился, повернулся и, нагнув голову, медленно пошел в наступление. Вдруг он как-то сжался, сделал молниеносный скачок вперед и ударил лапой Дембеля. Остальные собаки набросились на медведя сзади... Огромный живой клубок передвигался к центральной части лагеря. Это уже было опасно - обозленный медведь мог наброситься на любого зазевавшегося человека. Пришлось его застрелить. Это оказалось кстати, так как продовольственные запасы нуждались в пополнении свежим .мясом. Как только туша была разделена, повара засыпали многочисленными советами и рецептами фантастических блюд из медвежьего мяса. Но Толя Глухов, опытный и талантливый кок, отбросив все советы, приготовил несколько своих прекрасных блюд. Особенной популярностью пользовалась колбаса, которую в шутку называли "колбаса по-глуховски". Она действительно была вкусной, и никто не смог бы догадаться, что ее приготовили из мяса белого медведя.
Не менее интересным было второе посещение лагеря лохматым хозяином Арктики. Это случилось 30 августа, в тот день, когда была назначена радиопередача из Москвы для полярников СП-6.
Все уже собрались в кают-компании и с минуты на минуту ждали начала передачи. Вдруг в помещение ворвался дежурный по лагерю Николай Филиппов и закричал: "Белый медведь! Идет прямо к кают-компании!". Это известие вызвало взрыв острот и шуток: "Угораздило же его подойти именно к началу радиопередачи! Не собирается ли он послушать Москву?". Пришлось кое-кому покинуть кают-компанию и отогнать медведя от лагеря. На этот раз все обошлось мирно: дав кратковременный сеанс борьбы с пятью собаками, мишка после недолгого раздумья повернулся и затрусил к ближайшим торосам.
Рассказывая о животном мире дрейфующего ледяного острова, нельзя не упомянуть о песцах. Частые спутники белых медведей, они встречаются в самых неожиданных районах Полярного бассейна. Например, на нашем плавучем острове в лабиринте ближайших торосов благополучно здравствовал выводок молодых песцов- щенят. Обнаружилось это так.
Собаки под предводительством умной и смелой медвежатницы Ляльки. в светлое время часто уходили в торосы. Однажды все собаки вернулись, а Лялька задержалась. Спустя некоторое время вблизи вещевой латки поднялся громкий лай. В чем же дело? Оказывается, Лялька принесла из торосов в зубах молодого Все собаки, в особенности молодые Марго Буська, пытались его укусить. Лялька же защищала зесца и крепко наказывала нападающих. Подоспевший Дима Кириллов быстро навел порядок. Оказалось, что песца успели сильно помять. Все попытки Димы отходить его ни к чему не привели. Через несколько дней он подох. Потом песцов видели не раз, и притом в одном и том же районе торосов. Эту часть ледяной гряды мы стали называть "песцовые торосы".
Полярная ночь... То беспроглядно темная, то бледно-лунная, то сияющая, она привлекала внимание человека. О ней слагались легенды и пелись песни.
Знаменитый норвежский ученый и полярный исследователь Фритьоф Нансен, сравнивая полярную ночь с античной статуей, писал: "Непорочная, прекрасная, как мрамор, гордая, паришь ты над замерзшим морем; сверкающее серебром покрывало на твоих плечах, сотканное из лучей северного сияния, развевается по темному небосводу... Я устал от твоей холодной красоты и стосковался по жизни".
Примерно так писали и другие полярные исследователи прошлого. Но у нас, на шестой дрейфующей, полярная ночь никого не тяготила.
Еще задолго до 7 ноября начали деятельно готовиться к празднику. Одни приводили в порядок кают-компанию, другие делали стенную газету. Чтецы, музыканты, певцы усиленно репетировали, собираясь выступить на вечере самодеятельности. Торжественный митинг решено было провести при свете факелов: ведь солнце давно за горизонтом, да и серые полярные сумерки кончились.
Темно, но электростанция работает бесперебойно. На открытых площадках научных павильонов, у гидрологических лунок, на метеоплощадке часто вспыхивают яркие лучи прожекторных ламп. Уютно светятся иллюминаторы домиков, выстроившихся в два ряда, а над лагерем гордо развевается алый государственный флаг Советского Союза.
Недалеко от лагеря вытянулась цепочка огней нового аэродрома. Опытные полярные летчики, несмотря на плохую погоду, уверенно сажают самолеты на заснеженную ледяную полосу. В предпраздничные дни они доставили десятки тонн оборудования, снаряжения, топлива. Привезли новую ионосферную станцию, запасы продовольствия, в том числе свежий картофель, который на дрейфующих станциях ценится дороже шоколада. Станция обеспечена всем необходимым для работы в долгую полярную ночь Как упоминалось выше, в программу работы станции входило ежедневное измерение глубин океана. Гидрологическая палатка располагалась в 600 м от лагеря, на припайном многолетнем льду толщиной около 4 м. Зима 1958-59 г. на нашем ледяном острове была очень снежной, поэтому к палатке, поставленной над лункой, каждый раз приходилось прокапывать снежный тоннель.
Геологические работы на СП-6 дали много нового о строении и происхождении дна Северного Ледовитого океана. В результате измерения глубин во время дрейфа в батиметрическую карту Полярного бассейна внесены поправки, уточнено положение изобат в районе хребта Ломоносова, нанесены на карту новые поднятия дна к западу от 80-го меридиана.
Первые полтора месяца станция дрейфовала в восточной части Полярного бассейна, где наблюдались глубины от 2400 до 2500 м. С 27 мая началось уменьшение глубин - станция приближалась к хребту Ломоносова. 14 июня была отмечена минимальная глубина, измеренная на хребте Ломоносова,- 1036 м. С 16 июня глубины стали быстро увеличиваться: в течение суток глубина возросла на 2000 м.
После пересечения хребта Ломоносова остров дрейфовал в западной части Полярного бассейна. От 140-го до 80-го меридиана наблюдалось ровное дно при глубинах около 4340 м. Лишь местами отмечались незначительные поднятия, не превышавшие 300 м.
К западу от 80-го меридиана дно океана сильно изрезано, вследствие чего в этом районе пришлось участить измерения. 14 февраля 1959 г. обнаружили такое резкое поднятие, что измерения пришлось проводить через каждые шесть часов, а на следующий день еще чаще. В кают-компании шутили: "Наскочим на подводные рифы", "Станем на якорь". Но гидрологам было не до шуток, они не покидали гидрологической палатки. Дело в том, что на батиметрической карте этого района проходит изобата 4000 м, а по измерениям гидрологов здесь глубина только 1700 м. В 10 часов 15 февраля была зафиксирована минимальная глубина - 728 м, которая здесь никак не предполагалась. Подводный "пик" возвышается над ложем океана более чем на 3500 м и имеет в поперечнике (по линии дрейфа) около 30 км. Кто-то в шутку предложил назвать его подводным Араратом.
Закончили измерение глубин и тут обнаружили, что свирепствовавшая все это время пурга замела палатку до верхнего вытяжного иллюминатора и выйти из нее невозможно. После нескольких безуспешных попыток откопаться пришлось звонить в лагерь и просить о помощи. "Скорая техническая помощь" прибыла быстро. Механик Евгений Басков и врач Валентин Странин откопали занесенный снегом вход и, войдя в палатку, первыми горячо поздравили гидрологов с открытием новой подводной вершины.
Возвращались в лагерь гуськом по узкой тропке. Ветер дул прямо в лицо, мороз обжигал щеки. Возбужденные и разгоряченные, мы не обратили на это внимания и, увы, напрасно: я и Тарасов немного отморозили щеки.
А в кают-компании опять шутки: нельзя безнаказанно отбирать у Арктики ее тайны, она их ревниво оберегает и строго наказывает тех, кто пытается их раскрыть. Мы еще очень легко отделались.
Повар приготовил хороший ужин и поставил на стол несколько бутылок коньяка треста "Арарат". Так было отмечено открытие самого высокого поднятия дна в центральной части Северного Ледовитого океана.
Позади полярная ночь. 151 день солнце совершенно не показывалось над горизонтом. Лишь в безоблачную погоду звезды, яркая холодная луна да полярные сияния, редкие и слабые в районе дрейфа СП-6, разгоняли кромешную тьму.
Все деловито суетятся: пишут отчеты, приводят в порядок занесенные снегом стеллажи с летним оборудованием, склады горючего; заботливо осматривается, выравнивается и укатывается взлетно-посадочная полоса. Всем хватает дела, все сосредоточены и по-хозяйски хлопотливы.
Мы покидаем этот суровый и холодный край с сознанием честно выполненного долга перед Родиной. Минувший год был предельно насыщен интересной и плодотворной работой.
12 и 13 апреля 1959 г. двумя самолетами наша смена возвратилась со льдины на материк.
Закончились 370 дней работы третьей смены на дрейфующей станции "Северный полюс-6". Эстафета передана четвертой смене.
За три года дрейфа ледяной остров прошел по прямой линии 2323 км. В апреле 1959 г. он находился на подступах к приатлантическому сектору Арктического бассейна. И вот на нем четвертая смена: начальник станции В. С. Антонов, гидрологи Г. Н. Сергеев и С. И. Степанов, геофизики В. С. Шнеер, Г. П. Якубук и Б. И. Иванов, радисты И. И. Якубайтис и С. Я. Степанов, механик М. С. Комаров, повар А. Я. Иваненко. Программа наблюдений несколько сокращена, в частности сняты аэрологические наблюдения. Эта смена проработала на СП-6 только пять месяцев - с 12 апреля по 14 сентября. Но и за этот короткий срок коллектив провел большие исследования.
Льдину несло в сторону неспокойного Гренландского моря. В отдельные периоды максимальная скорость ее движения достигала 6 км/сутки. Уже в августе ледяной монолит СП-6 оказался в районе резких расколов дрейфующих льдов. Положение становилось опасным. Вследствие этого было принято решение закрыть станцию.
Прежде чем оставить станцию, участники дрейфа еще раз обошли лагерь, навели в домиках порядок и пове сили в кают-компании обращение к отечественным и зарубежным морякам, летчикам и полярникам на тот случай, если кто-нибудь попадет на льдину. Вот текст обращения: "На этой льдине с апреля 1956 г. по сентябрь 1959 г. находилась советская арктическая научно-исследовательская станция СП-6, которая продрейфовала 8700 км. Друзья, берите и пользуйтесь всем, что вы найдете на этой льдине. Убедительно просим вас сообщить координаты этой льдины по адресу: Ленинград, Арктический и Антарктический институт. Мы вас заранее благодарим".
13 сентября 1959 г. ледяной остров станции СП-6 был покинут.