Арктический Научно-Исследовательский Институт
Главного Управления Северного Морского Пути
Министерства Морского Флота СССР

История открытия и освоения Северного морского пути

том первый
Издательство "Морской Транспорт" Москва 1956

М.И.БЕЛОВ

Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX века

Начало арктического мореплавания
Географические открытия на севере (XV -XVII вв.)

Плавая на северо-запад от Двины, к Коле и Печенге, русские встретились с норвежцами, оспаривавшими право русских на сбор дани с местного карело-лопарского населения. Столкновения между Новгородом и Норвегией продолжались в течение нескольких веков.
Первые известия о зависимости коренного населения Кольского полуострова, карел и лопарей, от Новгорода содержатся в Новгородской I летописи, где под 1216 годом среди погибших в Липецкой битве новгородцев упоминается "Семьюн Петриловиц Тьрьський даньник" (Новгородская летопись по Синодальному харатейному списку. СПб., 1883, стр. 204.). По всей вероятности, со стороны моря новгородцы появились в Коле еще в XII веке. На это указывает составленная в 1200 году "Гулатингская правда", в которой при описании самых северных границ Норвегии (Халогаланда) отмечено, что эти рубежи подвергаются атакам русских войск (И. Ш а с к о л ь с к и и. Договоры Новгорода с Норвегией. "Исторические записки", т. XIV, стр. 39.) В силу природных условий края военные походы новгородцев в Норвегию совершались по морю. Свидетельство "Гулатингской правды" указывает на участившиеся плавания русских.
Норвежские походы против биармийцев (так норвежцы называли подданных Новгорода - карел и лопарей) начались еще в IX веке. Из многочисленных баснословных рассказов об этих походах, содержащихся в древних норвежских сагах, заслуживает быть отмеченной история похода в Биармию вождя северных норманнских племен - Отара, который f около 870 - 890 годов из своего северного владения (по всей вероятности, Халогаланда) отправился на корабле к востоку. Он долго плыл вдоль 'неприветливых берегов, пока, наконец, не встретил на своем пути большую реку.
Некоторые исследователи полагают, что это была Северная Двина. Основание для этого видят в том, что Отар, раньше чем попасть к устью большой реки, обнаружил крутой поворот берега к югу, т. е. якобы от Св. Носа его судно пошло вдоль западного берега Белого моря (См. И. Ф. Тиандер. Поездки скандинавов в Белое море, СПб., 1906.). Важным доказательством посещения Отаром устья Северной Двины считают его рассказ о том, что он встретил там биармийцев. Но если даже признать достоверным полулегендарный рассказ о плавании Отара, то и в этом случае из него вовсе не следует, что норвежский мореплаватель попал в Белое море.
Под Биармией всегда понимался весьма обширный район Севера (И. Шаскольскии. УК. соч., стр. 39.). Тщательное исследование карт XVI века, при составлении которых использовались более старые источники, показало, что Биармией чаще всего называли Кольский полуостров. Так, на карте шведа Олауса Магнуса (1539), путешествовавшего по северу Норвегии, Биармия расположена между Халогаландом и Кандалакшской губой, на полуострове, который представляет собой не что иное, как Кольский, полуостров (Материалы по истории русской картографии. Вторая серия, вып. I. Собрал В. Кордт, Киев, 1906 (карта II).). Те же очертания Биармия имеет и на картах Г. Меркатора, где она помещена к востоку от Финмаркена и западнее Северной Двины (Там же, карты IV, VII. ).
Повидимому, Отар достиг не Белого моря и Северной Двины, а лишь Кольского полуострова, и его плавание окончилось у берегов Кольской губы после того, как он обогнул Рыбачий полуостров; кстати, норвежский путешественник совершенно справедливо отмечает здесь крутой поворот суши к югу. Следовательно, не приходится говорить об открытии Отаром морского пути между Белым морем и Норвегией.
Древняя граница Руси с Норвегией проходила в районе Печенгской губы. Об этом известно из так называемой "Разграничительной грамоты", являющейся частью не дошедшего до нас первого русско-норвежского договора 1251 года. Согласно этому документу русско-норвежская граница проходила от фиордов в норвежском Финмаркене к Монгену, Ульфсу и до реки Ивгей, а дальше по горному хребту, который южнее отделяет Норвегию от Швеции (И. Ш а с ко л ь с к и и. УК. соч., стр. 39 - 40.). Кстати, граница между Норвегией и СССР и теперь проходит по этой линии.
В упорной борьбе Великий Новгород отстоял русские земли за полярным кругом - Колу и Печенгу. Защищать эту территорию было не легко. Борьба длилась долго и с переменным успехом. Новгород в союзе с карелами предпринял ряд далеких походов для защиты своей северозападной границы. Эти походы состоялись в 1271, 1279, 1302, 1303, 1316 и 1323 годах. Объектом борьбы неизменно являлся Финмаркен. г В 1326 году стороны заключили дошедшую до нас договорную грамоту. В ней обращает на себя внимание статья, разрешавшая свободу передвижения русским и норвежским купцам от устья Северной Двины в Норвегию и обратно (Грамоты Великого Новгорода и Пскова, стр. 67-68.).
Таким образом, договор закрепил установившийся еще раньше порядок торговых морских плаваний вдоль Кольского полуострова к северным берегам Норвегии.
Летописи сохранили несколько имен пионеров арктического мореплавания. Под 1320 годом в Новгородской IV летописи имеются сведения о морском походе двинян на Мурманы (Норвегию) под командой новгородца Луки и предводителя новгородских ушкуйников Игната Малыгина (ПСРЛ, IV, стр. 49, 1320 г. "А Лоука ходи на Моурманы, а Немци избиша оушкуи Игната Малыгина". ).
Под 1411 годом упоминается о военном походе заволочан во главе с, двинским посадником Яковом Степановичем (Новгородская I летопись (Новг., I), стр. 399.).
Подобный морской поход был совершен затем летом 1496 года отрядами устюжан и двинян под командованием московских воевод князя Ивана Ляпуна и Петра Ушатова. При этом летописец замечает, что воеводы "ходили з Двины морем акияном да через Мурманской Нос (Нордкап.- М. Б.)" (Устюжский летописный свод (архангельский летописец), под ред. К- Н. Сербиной. М.-Л.,1950, стр. 100.).
На обратном пути из Норвегии отряды Ляпуна и Ушатого останавливались у северо-восточного берега Кольского полуострова, население которого было вновь приведено в русское подданство.
Мореплавание к западу от устья Северной Двины получило новый толчок в конце XV века, когда Поморье вошло в состав единого централизованного государства во главе с Москвой. В это же время произошло и другое крупное событие - на севере был открыт морской путь в Западную Европу. Случилось это при следующих обстоятельствах.
В конце XV века Прибалтика оказалась ареной ожесточенной войны Руси со Швецией. Вполне естественно, что в такой обстановке Москва обратила особое внимание на свои северные моря. О первых плаваниях русских из Белого моря в Европу сохранились более или менее подробные известия.
В 1496 году из устья Северной Двины в Данию совершил путешествие посланник Ивана III Григорий Истома. Рассказ о его путешествии записан австрийским послом Сигизмундом Герберштейном, дважды приезжавшим на Русь (1517 и 1525) и лично знакомым с Истомой (С. Герберштейн. Записки о московитских делах, СПб., 1908. См. также
Е. 3амысловскии. Герберштейн и его историко-географические известия о России. СПб., 1894, стр. 93-94.).
Любопытно, что Григорий Истома совершил свое выдающееся плавание в год, когда состоялся морской поход из Северной Двины за Нордкап И. Ляпуна и П. Ушатого.
Прибыв на Северную Двину, Григорий Истома и его спутники наняли- у поморов четыре судна, экипажи которых состояли из местных жителей, знавших морские пути. Сразу по выходе из устья Северной Двины экспедиция московского посланника подверглась серьезному испытанию: ей предстояло пересечь бурное Белое море. Но все прошло благополучно, путешественники без особых приключений достигли мыса Святой Нос и вскоре подошли к скале ("горе Семь"), по всей вероятности, к Семи островам, расположенным в 150-200 километрах от р. Колы, где им пришлось задержаться на четыре дня в ожидании хорошей погоды. Далее корабли прошли вблизи полуострова Мотка, на оконечности которого стояла крепость Вардегуз, что означает "караульный дом". Здесь путешественники не задерживались. Перетащив суда через узкий перешеек, они поплыли дальше вдоль берегов Норвегии и в районе Тромсе пересекли русско-норвежскую границу. Оставив свои суда в Тронгейме, Истома и его спутники на санях добрались до Дафнии (Копенгаген). Плавание Григория Истомы проходило, по всей вероятности, во второй половине лета и осенью, а к Тронгейму его суда подошли в то время, когда прибрежная часть Норвежского моря замерзла.
Следующее морское путешествие было совершено летом 1497 года. Оно также связано с борьбой Руси за Балтику.
Желая привлечь на свою сторону Данию и побудить ее выступить против своего балтийского врага - Швеции, Иван III направил в Данию посольство во главе с Дмитрием Зайцевым и Дмитрием Ралевым Греком (Устюжский летописный свод, стр. 100.
Следует отметить, что сношения России с Данией начались еще в XII веке. Новгородские послы успешно плавали через Балтийское море на лодьях. Пользовались ли новгородцы морским путем вокруг Скандинавии, из летописей не видно. В Новгородской I летописи под 1130 годом имеется сообщение о благополучном прибытии новгородских послов из Дании: "Въ се же лето, идуце и заморя с Готъ, потопи лодий 7; и сами истопоша, и товар, а друзии вылезоша, нъ нази, а из Дони придоша сторови". В этой же летописи под 1302 годом записано: "Того же лета посылаша послы за море в Даньскую землю, и привезоша мир докончавше". ).
Приобретя в Колывани (Таллине) судно, послы благополучно достигли Копенгагена. Летом 1497 года они собрались возвращаться на родину, однако стало известно, что балтийские порты захвачены шведами. Тогда Зайцев и Ралев решили идти вокруг Скандинавского полуострова. Плавание продолжалось все лето. Корабль прошел мимо северных берегов Скандинавского полуострова ("Свейского королевства"), Мурманского Носа (Нордкапа) "морем-окияном" и благополучно достиг Северной Двины. Отсюда через Устюг Великий посланники прибыли в Москву, доставив "докончательной грамоты о братстве и любви". Вместе с Зайцевым и Ралевым приехал датский посланник Давыд, бывавший в Москве раньше.
Краткое летописное сообщение о походе Дмитрия Зайцева и его товарищей передает одну интересную подробность. Во время плавания в арктических водах на русский корабль напали морские пираты. Стычка с ними кончилась не в пользу нападавших, так как летописец замечает, что посланники "с собой привезоша Якова Разбойника немчина сам третей".
В конце XV и начале XVI века из России в Данию по "морю-окияну" ходили московские послы Василий Власов и Дмитрий Герасимов. Герберштейн свидетельствует, что в личной беседе с ним Василий Власов и Дмитрий Герасимов подтвердили правдивость рассказа Григория Истомы, так как сами испытали трудности и опасности этого пути (См. Герберштейн. УК. соч., стр. 13.).
В летописи имеется указание еще на два похода через северные моря в Данию и обратно. Летом 1500 и 1501 годов таким путем прошли посланники Ивана III дьяки Третвяк Далматов и Юрий Мануйлов Грек (См. Н. М. Карамзин. История Государства Российского, т. VI, СПб., 1892, стр. 172, прим. 434.).

Морской путь из Северной Двины в Западную Европу стал настолько хорошо известен, что вслед за русскими им стали пользоваться датчане. Послы датского короля в конце XV и в начале XVI века посещали Двину неоднократно.
Русские поморы, особенно монастырские промышленники, совершали плавания из Белого моря к Коле и в Печенгскую губу ежегодно. Так, в 1552 году, за год до прихода к устью Северной Двины первых английских кораблей, очередное плавание на лодье к Коле совершил монах Николо-Корельского монастыря Игнатий, а через восемь лет по той же морской трассе прошла монастырская лодья монаха Иосифа (ЛОИИ, ф. Николо-Корельский монастырь, № 935. Приходо-расходная книга).
В архивах северных монастырей XVI века сохранились записи о пребывании здесь московских послов и их свиты. Эти записи свидетельствуют о непрекращающихся плаваниях московских послов по старинному морскому пути в Западную Европу.
На севере сложился определенный порядок снаряжения и отправки московских дипломатов, направляемых в страны Западной Европы. С крестьян Поморья собирались специальные деньги, носящие в документах название "посланников проезд", "посольские деньги", "послов разруб".
Поморье оплачивало постои и подводы посланников, оно же было обязано поставлять суда для перевозки дипломатических миссий за море. Летом 1571 года Николо-Корельский монастырь посетил посланник Ивана Грозного Иван Григорьевич Старый, для отправки которого "за море" Поморье собирало по два алтына "с веревки" (земельная мера - около 60 саженей). Иван Старый ходил в Норвегию для установления русско-норвежской границы. Вместе с ним по лодьях плавали двинский староста Матвей Степанов с товарищами.
Приведенные факты убедительно показывают неправильность мнения о том, что морской путь из Западной Европы в Белое море открыл Ченслер. На самом деле Ченслер прошел по тому пути, по которому задолго до него в XII-XV веках ходили новгородские военные экспедиции, Григорий Истома, Дмитрий Зайцев, Дмитрий Герасимов и другие русские люди.

В начало Продолжение->