Подвиг штурмана Альбанова

Владилен ТРОИЦКИЙ

Cудно пришло!

20 июля, около 6 часов вечера, я окончил работу в доме и отправился готовить ужин. Конрад еще остался на работе, желая во чтобы то ни стало сегодня закончить очистку дома. Остановившись на площадке перед домом передохнуть после усиленной работы в душном, затхлом помещении и подышать свежим воздухом, я смотрел совершенно бесцельно на море. Погода была тихая и теплая. Над морем повис туман, и горизонт был небольшой.
Как всегда, мимо острова медленно двигались льды, гонимые отливным течением; как всегда, на этих льдинах дремали моржи, и вид их неподвижных туш направил мою мысль на необходимость как можно скорее исправить винтовку. Этим соображением я поделился с Конрадом через открытую дверь.
От моржей я бесцельно перевел свой взгляд левее и вдруг увидел то, что на несколько секунд лишило меня языка. Я явственно увидел две мачты: передняя высокая, со стеньгой и бочкой на ней, а задняя короче и без стеньги. Между мачтами из тумана была видна только верхняя половина трубы, из которой шел легкий, чуть видный дымок. Корпус судна очень слабо чернел сквозь туман. До судна было не более полутора или двух миль. Я, не меняя позы, остолбенев от неожиданности, смотрел на судно и не верил своим глазам.
Когда ко мне вернулся дар слова, я диким голосом закричал Александру: "Судно, судно идет!" В следующий момент я уже узнал "Св. мученика Фоку", которого раньше видел в Архангельске. Это судно должно было отвезти экспедицию Седова. Я продолжал кричать: "Александр, "Фока" идет! "Фока" идет!" Но в то же время эти слова мне самому казались нелепостью, до такой степени появление судна теперь было невероятно. Но, однако, я видел его своими глазами и продолжал кричать до тех пор, пока Конрад, с испуганным лицощ не выскочил из дома. Он испугался, не сошел ли я с ума,. и первым делом внимательно посмотрел на меня. Но я; указал ему на судно, еще видное сквозь туман. Оно оста--новилось на месте, как бы в нерешимости, по-видимому, стараясь ориентироваться и выбирая между льдами боле свободный ход. "Фока" медленно, чуть заметно, продвигался вперед, но намерение его подойти к мысу Флора было очевидно. Да и куда ему было идти иначе? Конечно, он шел за экспедицией Седова, которую в про-, шлом году доставил на этот мыс Флора. Через минуту мы уже были на крыше большого дома, где на высоком флагштоке подняли свой флаг, принесенный со "Св, Анны", и стреляли, стреляли, стреляли... Помню, что сгоряча я взвел оба курка, выстрелил из обоих стволов одновременно, "с руки" вертикально вверх, и при этом при отдаче повредил себе указательный палец правой руки, но даже не почувствовал боли и продолжал стре* лять.
Меня могут спросить, почему мы так волновались, если были уверены, что судно должно было прийти. Дело в том, что мы ждали прихода судна из Архангельска в августе месяце, в наиболее благоприятное время для плавания в этих местах, а "Фоку" мы увидели 20 июля совершенно неожиданно для нас. Но я полагаю, что в нашем положении мы должны были радоваться пароходу, пришедшему даже точно "по расписанию". Так радовался Джексон приходу ожидаемого "Виндварда", так радовался приходу этого судна Нансен, наконец, так радуются каждый год новоземельские колонисты пасса^ жирскому пароходу, приходящему к ним ежегодно два раза. Не надо забывать, что мы два года были отрезаны от всего мира, от всего человечества! На этом судне, приостановившемся в тумане, мы должны были вернуться в этот мир, к себе "домой"!
На наши сигналы и выстрелы с судна нам ничего не ответили: должно быть, там не слыхали наших выстрелов. Туман стал гуще, и судно совсем закрыло. Но оно подойдет своевременно, никуда не денется. Взволнованные, мы побежали готовиться к свиданию с незнакомыми людьми. Не хотелось явиться к ним в том виде, в каком мы были на работе: грязные и в одном парусиновом платье. Уже несколько дней на камнях сушилась наша одежда, которая перед этим была выварена в трех водах с золою. Теперь только нужно было счистить с нее трупы "бекасов", хорошенько умыться с кусочками мыла, найденными в доме, переодеться,- и мы приняли совсем приличный вид. Даже сапоги помазали "для виду" жиром. Пошли на берег ожидать появление судна, чтобы плыть к нему навстречу на каяке. Вот уже слышны отрывистые фразы, отдельные слова и лай собак... Наконец показалась сквозь туман неясная темная масса... Я сел в каяк и поплыл навстречу. Там также заметили меня. Я снял шапку и помахал ею, приветствуя прибывших. Все столпились около борта и на мостике, с любопытством разглядывая незнакомого человека, и тоже замахали шапками и закричали "ура". Лица были радостные, возбужденные.
Меня несколько смутил такой сердечный прием. Мелькнула мысль, что прибывшие принимают меня за Седова, или за одного из его спутников; надо скорее их вывести из заблуждения и я закричал:
- Господа, на мысе Флора экспедиции Седова еще нет!
Это разоблачение, по-видимому, никого не поразило.
- Я, штурман экспедиции лейтенанта Брусилова, покинул "Св. Анну" три месяца тому назад и прибыл на мыс Флора.
В ответ послышались возгласы удивления, после чего еще громче пронеслось "ура", к которому примкнул и я.
- Нет ли у вас писем для "Св. Анны"?- почему-то спросил я.
Только теперь я узнал, что "Св. мученик Фока" пришел не из Архангельска, а с острова Гукера, где зимовал. Этот остров находился от мыса Флора на NO в 45 милях. Узнал я, что Георгий Яковлевич Седов умер на пути к полюсу и похоронен на Земле кронпринца Рудольфа. Прибывшие тоже два года уже не имеют никаких вестей с обитаемой земли.
В самый разгар этих переговоров, когда и "Фока" и я продолжали медленно двигаться вперед, вдруг раздались крики, предостерегающие меня:
- Берегитесь, морж сзади. Подходите к борту!-и с судна загремели выстрелы. Я оглянулся и увидел одного из старых наших врагов, плывущего ко мне, но морж сейчас же скрылся в воду.
Но вот "Фока" стал на якорь, и я поднялся на палубу.
Сейчас же мы все познакомились и перецеловались.
Приняли меня эти люди очень сердечно. Начался обмен новостями. Наших выстрелов, как я и ожидал, на "Фоке" не слыхали и о присутствии людей на острове не подозревали до тех пор, пока не увидели меня, плывущего на каяке.
В прошлом году, еще с зимовки на Новой Земле, Седов дал знать в Петербург, что "Св. мученик Фока>х нуждается в угле и просит доставить- его, если это будет возможно. Увидев меня, прибывшие первым делом и подумали, что судну с углем удалось добраться до мыса Флора и что оно стоит где-нибудь за западной оконечностью острова. Меня же они приняли за капитана ил штурмана этого судна.
На "Фоке" совершенно не было топлива. Для перехода от острова Гукера пришлось ломать на топливо самое судно: настилку второй палубы, стеньгу и пр. Пошли в топку даже убитые около острова Нортбрук моржи. Один из них и сейчас лежал на палубе "Фоки", ожидая очереди отправиться в топку.
Когда я увидел "Фоку" час тому назад, он, действительно, стоял на месте, так как пар в котле окончательно сел, и чтобы его немного поднять, пришлось сжечь еще кое-что из деревянных частей судна. "Фока" пришел к мысу Флора разобрать на топливо большой дом Джексона, который мы готовили для своей зимовки, и амбар, в котором мы нашли провизию. Надеялись, что этих дров хватит хотя бы для того, чтобы пробиться сквозь полосу льда, до свободного океана, когда можно будет идти под одними парусами.
Узнав о пропаже моих спутников, прибывшие выразили живое участие и решили сходить к мысу Гранта, когда окончена будет погрузка дров на судно.
Скоро перевезли с берега Конрада и нас пригласили в салон ужинать.
Кают-компания состояла из следующих лиц: исполняющий обязанности начальника экспедиции ветеринарный врач П. Г. Кушаков (П. Г. Кушаков в 1915 году возглавил строительство радиостанции на острове Диксон и до августа 1917 года оставался ее начальником.), командир судна штурман Н. М. Сахаров, метеоролог-географ экспедиции В. Ю. Визе, геолог М. А. Павлов и художник Н. В. Пинегин. Все были в высшей степени милые, приветливые люди и гостеприимные хозяева. Ужин, которым нас угостили на "Фоке", был великолепен: тут был "настоящий" мягкий хлеб, свежие яйца, консервы и жаркое из "зайца", перед которым в честь встречи было выпито по рюмке водки. После ужина был чай с молоком и настоящим сахаром и бисквиты. Гостеприимные хозяева то и дело угощали нас то тем, то другим, причем разговоры, рассказы и новости не прекращались ни на минуту. В кают-компании стояло хорошее пианино, на котором артистически играл В. Ю. Визе. Тут же был граммофон с громадным выбором пластинок.
Первым долгом после ужина я попросил дать мне и моему спутнику возможность хорошенько помыться и переодеться, так как хотя наша одежда и была вымыта, но все же я опасался во время ужина, что в разгар разговора у меня по рукаву поползет одно из тех насекомых, которых мы называли "бекасами". П. Г. Кушаков дал мне тужурку и брюки, другой белье, третий носки, и, таким образом, по пословице "С миру по нитке - голому рубаха", скоро у нас с Конрадом набрался полный гардероб. Отвели нас в машинное отделение, где мы основательно вымылись, остриглись и переоделись. Право, мы почувствовали себя гораздо легче после этого.
Удивительное чувство испытывал я теперь, так неожиданно очутившись опять в привычной судовой обстановке. Пусть это судно сейчас и находится почти в бедственном положении и нуждается в топливе, но все же я слышу шум в машинном отделении, шипение пара и временами шум работающей паровой донки. Кругом голоса людей и все разговоры вертятся около предполагаемого скорого плавания к обитаемой земле. Вечером, позже, г. Кушаков ознакомил меня подробно с историей экспедиции Седова, причем показал весь путь ее на карте.
Узнал я, что действительно во время стоянки "Фоки" у острова Гукера зимой несколько человек из экспедиции, во главе с В. Ю. Визе (В этом месте дневника Альбанова содержится ошибка. В. Ю. Визе зимой на мыс Флора не приходил. Почта экспедиции Седова была доставлена туда Н. В. Пинеги-ным. Он же привел в порядок постройку, избранную Альбановым для житья. Эта постройка была возведена экспедицией Фиала из бамбуковых палок и, по-видимому, остатков зимовья Ли-Смита. Н. В. Пинегин, очистив эту постройку от заполнявшего ее льда и мусора, построил нары, стол и перенес в нее из джексоновского дома железную печь. - Прим. Н. В. Пинегина...), приходили на мыс Флора и оставили здесь почту. Визе жил несколько дней в том маленьком домике, где жили мы с Конрадом. Вот почему этот домик сохранил еще следы недавнего пребывания людей. В. Ю. Визе зимой же был и на острове Белл. Пришлось мне узнать при этом такую новость, которую не мешало бы знать мне несколько ранее, когда я был на острове Белл.
Оказывается, что на северо-западном берегу острова, очень недалеко от того места, куда уходили мы искать гнезда гаг и смотреть, что такое представляет из себя "гавань Эйра", стоит и сейчас дом, построенный лет сорок тому назад Ли-Смитом (Шотландский яхтсмен Ли-Смит на свои средства организовал экспедицию для исследования южного побережья Земли Франца-Иосифа, работавшую в 1880-1882 годах на судне "Эйра". После гибели судна у мыса Флора английские исследователи добрались к Новой Земле на шлюпках.). Дом этот хорошо сохранился, годен для жилья, и там даже имеется небольшой склад провизии. Недалеко от дома лежит хороший бот, в полном порядке.
Когда мы ходили на северный берег острова, то не дошли до этого домика, может быть, каких-нибудь 200 или 300 шагов.
Тяжело сознавать, что сделай мы тогда лишние эти 200 или 300 шагов и возможно, что сейчас бы сидели на "Фоке" не вдвоем с Конрадом, а все четверо. Не спас бы, конечно, этот домик Нильсена, который в то время слишком уже был плох, но Луняев и Шпаковский, пожалуй, были бы живы. Уж одна находка домика с провизией и ботом сильно подняла бы дух у ослабевших людей. Пожив дня три на острове Белл в этом домике, .мы, конечно, отправились бы далее не на каяках, а на боте, все вчетвером, имея достаточно провизии и даже зная, где находится экспедиция Седова, так как В. Ю. Визе оставил в этом домике записку. Не попали бы мы тогда и в ту бурную погоду, которая унесла нас в море и которая была гибельна для Луняева и Шпа-ковского. Тяжело сознавать все это... но и бесполезно, так как не вернуть прошлого не воскресить погибших. Очень удивились прибывшие на "Фоке", что я не прочел их писем, повешенных в банках около дома на мысе Флора, и спросили у меня, почему я так поступил, но я и сам не мог объяснить этого. Пришло, правда, мне в голову следующее соображение. Из писем я узнал бы, что "Фока" зимует у острова Гукера в 45 милях от мыса Флора. Что бы я сделал тогда? Конечно, мы отправились бы с Конрадом туда, так как побоялись бы, что "Фока" оттуда пойдет прямо в море, без захода на мыс Флора. Пошли бы мы на каяке, так как бот, который мы нашли на мысе Флора, был слишком тяжел для двух человек в особенности там, где можно было ожидать встречи со льдом; пошли бы мы не ранее 18 или 19 июля, то есть тогда, когда я оправился от своей болезни настолько, что мог плыть на каяке. Путь мы выбрали бы, конечно, по западную сторону острова Нортбрук, то есть проливом Мирса, так как здесь мы видели свободную воду, а восточный проход был для нас незнаком и, кроме того, он казался слишком открытым для плавания на каяке.
"Фока" же пришел именно этим восточным проходом 20 июля, так что мы с ним разошлись бы дорогой. При дя к острову Гукера и не застав там судна, мы должны были плыть на мыс Флора обратно и сделать таким образом два конца 90 миль, то есть такой же путь, как от мыса Мэри Хармсуорт до мыса Флора. Путь этот достаточно велик и полон всевозможных случайностей для людей, плывущих на каяке, не говоря уже про то, что за это время нашего путешествия "Фока" мог бы уйти дальше в море.
На другой день с утра мы все принялись за разборку дома и амбара и перевозку леса на судно. Работа эта заняла несколько дней, так как погоды были все время ветреные и сильно задерживали погрузку.
Провизию, собранную нами и сложенную в кладовую при большом доме, пришлось перенести в маленький домик, в котором мы жили. Из запасов "Фоки" туда же добавили еще консервов, сухарей, кое-какой провизии, 500 штук патронов, две винтовки, палатку и прочие необходимые вещи, которые нам самим когда-то хотелось иметь и которые, конечно, пригодятся вольным или невольным Робинзонам, которым суждено в будущем очутиться на мысе Флора,- этой спасательной станции полярных стран.
Нельзя сказать, что на "Фоке" все чувствовали себя очень уверенно, в полной безопасности. Малый запас топлива и неизбежная при этом встреча со льдом многих смущала. Не доверяли уже и старику "Фоке", который сильно тек. Отливать воду приходилось ручной помпой регулярно два раза в день всем личным составом и каждый раз часа по три не менее. Все невольно вздыхали: "Эх, только бы добраться благополучно до дома".
23 июля сильная зыбь при SSW ветре заставила "Фоку" сняться с якоря и перейти в бухту Гюнтер (На современных картах называется - залив Гунтера, на северном берегу о. Нортбрук.), по северную сторону острова. На мысе Флора оказалось два совершенно одинаковых бота - другой лежал дальше на запад, и его было решено взять с собой на "Фоку" на случай, если судно затрет во льдах и дальше придется спасаться на ботах.
Пятница, 25 июля. Ну, вот, наконец дождались мы желанной минуты, наконец-то мы находимся на движущемся судне, слышим мерный стук винта и шипение пара. На острове, в запаянных банках, мы оставили две записки: одну от Кушакова, а другую от меня, в которой я описываю судьбу экспедиции лейтенанта Брусилова.
Вот содержание этой записки:
"Штурман паровой шхуны "Св. Анна" В. И. Альбанов и матрос А. Конрад отправляются с мыса Флора на паровой шхуне "Св. мученик Фока" экспедиции старшего лейтенанта Седова.
История экспедиции лейтенанта Брусилова такова: в октябре 1912 года шхуна "Св. Анна" была затерта льдами в Карском море и прижата к Ямалу на широте 71°45', где и простояла полмесяца. SO-вым ветром шхуна, с окружающим льдом, была оторвана от берега и стала дрейфовать на север. Дрейф этот продолжался до 10 апреля 1914 года, когда штурман Альбанов с 13-ю матросами покинули шхуну на широте 82°55,5' и долготе 60°45' О, чтобы пешком достигнуть обитаемой земли, Продолжать дрейф на шхуне осталось всего, считая с командиром Брусиловым, 10 человек, и провизии у_них должно было хватить еще на полтора года. Через два дня со шхуны было получено сообщение, что ее место: широта 83°18'N и долгота 60° О. В расстоянии около 40 верст от судна матросы Пономарев, Шабатура и Шах-нин повернули обратно на судно вследствие утомления, а Альбанов продолжал путь на юг с десятью человеками, фамилии которых следующие: Максимов, Луняев, Архиреев, Шпаковский, Баев, Губанов, Конрад, Нильсен, Смиренников и Регальд. 3 мая матрос Баев, уйдя на разведку, обратно не вернулся, и, несмотря на поиски в течение трех суток, найден не был. 9 июня идущими была усмотрена земля на SO, куда и направились. Высадиться на эту землю, которая оказалась ледником Уор-честер на Земле Александры, удалось только 26 июня. 29 июня прибыли на южный берег мыса Мэри Хармсу-орт, где увидели свободное ото льда море. Так как на 10 человек осталось только два каяка, могущих поднять только пять человек, то решено было разделиться на две партии, из которых одна пошла на двух каяках, а другая партия пошла на лыжах вдоль берега по острову. Береговая партия, соединившись с плывущими на мысе Ниль, сообщила, что в пути умер матрос Архиреев, который все последнее время был нездоров. Совершенно не имея провизии и затрудняясь добывать ее, решено было каякам двигаться быстрее и постараться достигнуть скорее мыса Флоры. Придя на мыс Гранта, где было назначено свидание с идущими пешком, и прождав их напрасно больше суток, каяки пошли к острову Белл, куда и прибыли 5 июля. Дорогой заболел, а в ночь на 6 июля умер матрос Нильсен, который был похоронен на острове Белл. 7 июля оба каяка направились к мысу Флора. На первом пошли штурман Альба* нов и матрос Конрад, а на втором - матрос Луняев и Шпаковский. На полпути поднялся сильный ветер от N, против которого каяки выгребать не могли, и их понесло в море. Первый каяк успел прихватиться за большую плавучую льдину, другой же каяк скоро скрылся из виду. Зыбь была крупная, и помочь каяку было нельзя.
8 июля, при затихающем ветре, первому каяку удалось подойти опять к острову Белл, где он простоял до утра 9 июля. Не дождавшись пропавшего каяка и не видя даже его, решено было идти на мыс Флора, где и высадились того же 9 июля. 15 июля Конрад на каяке отправился на мыс Гранта, но не на нашел там партии, иду щей пешком, и 18-го утром вернулся обратно на мыс Флора. 20 июля к мысу Флора подошла шхуна "Св. мученик Фока", и члены экспедиции Седова, узнав историю пропажи людей экспедиции лейтенанта Брусилова, выразили согласие идти на шхуне на поиски пропавших, как только удастся погрузить на судно дрова. На мысе Флора и на мысе Гранта будут оставлены склады провизии и других необходимых предметов.

Штурман дальнего плавания
Валериан Иванович Альбанов
25 июля 1914 г. (Эта записка Альбанова, найденная спасательной экспедицией на судне "Герта" в 1914 году, хранится ныне в Центральном государственном архиве Военно-морского флота (ЦГАВМФ, ф. 404, оп. I, д. 306, . 244).) мыс Флора".